После Мудросского перемирия заключённого между Османской империей и Антантой в 1918 г. капитулировавшая империя должна была быть расчленена согласно планам союзников. В 1920 г. державами Антанты было объявлено о формальной оккупации Стамбула, хотя фактически английские войска находились в нём с ноября 1918 года.
Бывшая империя была поделена на зоны влияния между Англией, Францией и Италией. В мае 1919 г. Греция, лелея надежду реализовать идею “Великой Греции”, всячески поощряемая в этом Англией, высадила свои войска в Измире, с целью захватить Западную Анатолию. В интересах Антанты, в частности Англии, было расчленить Османскую империю “греческими и армянскими руками”, в интересах Советской России — помочь туркам противостоять интервенции и “турецкими руками” не допустить усиления Антанты в регионе.
Каждая из сторон преследовала свои сугубо эгоистические интересы, для кемалистов после образования Великого национального собрания Турции, равно как и для большевиков, немаловажным мотивом действий было сохранение себя как политической силы взявшей-берущей власть в стране. При этом все участники противостояния были далеки от идеалистических представлений о войне и политике и благодушия в отношении друг друга.
Как державы Антанты, так и советское руководство стремились превратить турецкие политические и военные силы в объект своих интересов, что, в принципе, равно применимо ко всем прочим силам, вовлечённым в раздел османского наследия. Однако кому-то из участников в большей, кому-то в меньшей степени удалось проявить свою субъектность и начать вести кровавую “игру” в личных интересах. Тот же Мустафа Кемаль и силы его поддерживавшие отлично понимали разницу между понятиями “быть большевиком” и “быть союзником большевиков”. В условиях противостояния империалистическому Западу и кемалисты и большевики рассматривали друг друга как ситуативных союзников.
Страны Антанты в свой черёд не считали хорошей тенденцией сближение кемалистов и большевиков, и рассматривали возможность превратить в дальнейшем Турцию в буферное государство между Антантой и Советской Россией. Турки и сами были не прочь вести параллельные переговорам с большевиками и консультации с западными державами. Франция и Италия, например, были не против пересмотреть отдельные соглашения кабального для турок Севрского договора.
Бекир Сами-бей, направленный в качестве руководителя турецкого МИДа в Москву в июле 1920 г. негативно относился к московским переговорам. Будучи представителем осетинской диаспоры в Турции, он имел свои взгляды на будущее народов Северного Кавказа. Ранее он вёл переговоры с англичанами о создании антикоммунистических формирований из турецких и грузинских войск, он же выдвинул предложение премьер-министру Британии об объединении кавказских народов вокруг Турции для противостояния большевизму при активном содействии Англии. Но заключение Московского договора в Москве и, в одно и то же время, Советско-английского торгового соглашения в Лондоне, носившего не только экономический, но и политический характер, подписанных 16 марта 1921 г. — на время отодвинули эти замыслы на второй план.
Военные поставки большевиков Турции способствовали успеху в войне против греческой интервенции и халифатской армии султана, всячески поддерживавшихся Антантой. Захват стратегически важных районов дашнакской Армении в ходе армяно-турецкой войны 1920 г. вынудили Советскую Россию использовать отправку оружия как механизм достижения необходимых и важных на тот или иной момент уступок.
Так, при передаче партии оружия в декабре 1920 г., большевики потребовали отступления турок за Арапчай в Карсскую область. Но поставки оружия продолжались, нельзя было разрывать контакты с кемалистами накануне заключения договора. Дабы продемонстрировать лояльность большевикам, с согласия Кемаля была создана ручная “коммунистическая” партия “Башил Орду”, в которой пытались совместить идею советской власти с идеями турецкого национализма и панисламизма, и которая после выполнения обязательств советской стороной была распущена. Партия же созданная в Баку Мустафой Субхи в сентябре 1920 г. и названная Коммунистической партией Турции (КПТ), представляла собой движение зародившееся среди турецких военнопленных в Советской России и ориентировалась на идею мировой социалистической революции.
КПТ вызывала раздражение и опасения у кемалистов, видевших в усилении коммунистов и распространении их идей среди крестьянства и рабочих потенциальную конкуренцию и угрозу. Для первоначального налаживания связей с большевиками, ещё до создания ВНСТ, кемалисты обращались к турецким коммунистам в лице М.Субхи. Закончилось же сотрудничество режима кемалистов с турецкими коммунистами убийством Субхи и его сторонников, пытавшихся спастись бегством от преследований в Турции. Выйдя на корабле безоружными в Чёрное море, Мустафа Субхи и его товарищи были зарезаны капитаном и командой судна в ночь на 29 января 1921 г., что получило впоследствии название “Бойня пятнадцати”.
Идеальная логика намерений всегда встречается с суровой логикой объективных обстоятельств и в этой борьбе материального и идеального последнее слово всегда остаётся за логикой обстоятельств и умением со стороны людей обернуть данную необходимость в осознанную деятельность. Турками были открыты два фронта борьбы: на Западе — против греческого королевства, на Востоке — против дашнакской республики Армении. Помощь большевистской России стала одним из решающих факторов военных побед турок над армянами и греками и дальнейшего появления Турецкой республики.
Западные империалистические державы пытались не допустить усиления новой Турции, для этого были использованы армянские и греческие идеальные намерения о создании на советско-турецкой границе (не-)зависимых от Антанты “Великой Греции” и “Великой Армении”, а также Курдского государства. Англия, Франция и США были готовы “подарить” земли будущих “Великих государств” указанным народам, но воевать за них они готовы не были, да и не желали.
В ставке на расчленение Османской империи чужими руками греки, (имевшие собственное государство созданное в 1832 г. с благоволения “великих держав” королевства Франции, Британской и Российской империй на основе Первой Греческой республики, появившейся в борьбе против Османской империи в 1922г.), оказались более значимой и перспективной силой для их покровителей. Армяне, в этой “игре престолов”, были слабым звеном и великодержавные персоны в лице Ллойда Джорджа, Нитти, маршала Фоша, Бальфура, Вильсона и прочих господ не могли взять на себя ответственность и тем более воевать за армян. Президент Вильсон согласен был на роль арбитра в армянском вопросе, но Америка отказалась брать мандат над “Арменией от моря до моря”.
Волшебные сказки и воинственный пыл богача-патриота Богоса Нубар-паши и “слепой оптимизм” дашнакцакана Аветиса Агароняна не убедили Верховный совет Антанты в том, что армянское государство способно собственными силами овладеть турецкой Арменией, в особенности Эрзерумом. В деле борьбы против Серого Волка, как называли М.Кемаля соратники, и его разрастающейся стаи, империалистические державы не желали сами вести военные операции в сердце Малой Азии, это означало для них длительную и ощутимую утечку ресурсов.
Войну во внутренних районах Анатолии предстояло бы вести среди враждебно настроенного населения, встречаясь с упорной партизанской борьбой. То ли дело Константинополь — оккупированный союзными войсками, Босфор с базировавшимся там английским флотом, Фракия — где турки не составляли большинства населения и жило множество греков? Логика суровых обстоятельств благоприятствовала в Европейской Турции идеальным намерениям греков, проливы Босфор и Дарданеллы, арабские вилайеты империи с их ресурсами, особенно нефтью — всё это многократно перевешивало в сухом расчёте империалистов Антанты против фантастических рассказов Богосов и Аветисов, не подкреплённых статистикой и военно-тактическими данными, про несметные тысячи армянских богатырей, готовых схватиться за оружие предоставленное союзниками и тотчас выступить против “жалкого сброда”, именовавшегося армией Кемаля…
Победа над греческими интервентами в сентябре 1921 г. укрепила позиции Мустафы Кемаля в турецком обществе и на политическом фронте. Перед последним решающим сражением за Анкару греческая армия существенно превосходила турецкую: 40 тыс. винтовок у турок, у греков — 88 тыс., турки располагали 700 пулемётами, греки — 7 тыс., турецких пушек — 177, греческих — 800, греческим 20-ти самолётам турки смогли противопоставить только два. Единственное в чём турки превосходили греков это кавалерия — 4727 сабель против 1800 греческих. От своих покровителей англичан греки получили автомобили и железнодорожные составы, кемалисты же основным транспортным средством использовали ослов, верблюдов и кянги — повозка запряжённая парой волов [1].
Закончив военные действия ВНСТ решило, что пора уже начать наводить “порядок в доме”, хотя сам этот политический хозяин не мог похвастать согласием внутри себя. Среди депутатов ВНСТ были распространены различные взгляды в отношении судьбы стамбульского режима. Ещё в начале 1921 года, по инициативе Кемаля и его группы, ВНСТ был принят закон “Об основных организациях”, который считается первой конституцией, утверждённой зарождавшейся властью. В этом документе первая статья гласила, что верховная власть безусловно принадлежит нации. Из второй статьи следовало, что законодательная и исполнительная инициатива, равно как и управление турецким государством осуществляется Великим национальным собранием. Среди 23-х статей этого закона про султана-халифа не говорилось ни слова. Правда тогда, опасаясь развала национального фронта в разгар войны с интервентами, кемалисты не спешили ликвидировать султанат и объявлять страну республикой.
После изгнания греков из страны единый национальный фронт начал распадаться. В 1922 году депутаты правой оппозиции, среди которых было множество бывших иттихадистов, создали собственное объединение, выступив с требованиями передать власть султану, сохранить халифат и заключить соглашение с Антантой. Противоречие между Стамбулом и Анкарой правая оппозиция предполагала решить по-своему — распустить ВНСТ и передать власть падишаху. Султанское правительство вообще не видело никаких проблем и считало вопрос решённым: победа обеспечила национальное единство и уничтожила всякий конфликт между Стамбулом и Анкарой.
Будучи милым сердцу держав Антанты, султанское правительство было приглашено наравне с правительством ВНСТ на мирную конференцию в Лозанне. Тевфик-паша, глава правительства султана, предложил Кемалю создать единую делегацию из двух правительств. Правая оппозиция в ВНСТ сумела добиться в июле 1922 года избрания своего сторонника Рауф-бея главой правительства. Оппозиционные депутаты анкарского парламента считали, что бывший морской министр младотурок Рауф-бей должен возглавить объединённую делегацию в Лозанне. Но депутаты — сторонники Кемаля сорвали эти планы и председателем турецкой делегации стал боевой соратник Рауф-бея, командующий Западным фронтом Мустафа Исмет-паша, который также был назначен министром иностранных дел Турции.
Однако М.Кемалю не давало покоя такое шаткое положение его власти и противодействие со стороны феодально-клерикального Стамбула совместно с компрадорской буржуазией будущим планам стоявшей за его спиной молодой турецкой национальной буржуазии, нацеленной на европейский путь развития. Перспектива участия в скорой Лозаннской конференции — 20 ноября 1922 г. — совместно с султанским правительством полностью лояльным интересам Антанты, отнюдь не улыбалась кемалистам.
В конце октября 1922 года на заседании ВНСТ было внесено предложение привлечь членов султанского правительства к судебной ответственности за государственную измену и ликвидировать наконец антинациональный султанат. Предложение одновременно обсуждалось на заседании трёх комиссий — конституционной, юридической и шариатской. Реакционные анкарские депутаты, особенно представители духовенства, среагировали как и полагается крайне негативно, заявив, что отделение светской власти от духовной есть покушение на основы религии.
Так же это было бы несомненным покушением на всё то, что было ими нажито верным служением Всевышнему, султану и халифу. Поэтому для феодально-клерикальных кругов, связанной с ними военной оппозиции высших армейских чинов во главе с Рауф-беем и особенно для населения Стамбула, значительную часть которого составляли государственные служащие султанского режима — такое решение нанесло бы непоправимый ущерб их классовому и материальному положению.
На последовавшем в этот же день объединённом заседании трёх комиссий законопроект об отделении султаната от халифата был отвергнут большинством голосов. После этого М. Кемаль обратился к депутатам с более убедительными аргументами:
Суверенитет приобретается путём силы, мощи и даже насилия. Путём насилия сыновья Османа добились власти над всей турецкой нацией, над которой они господствовали в течение шести столетий. Теперь эта нация поднимается против узурпаторов […]. Действительность всё равно проявит себя. Но возможно, что тогда полетит несколько голов [2].
Этот действенный аргумент оказался силён и судьба законопроекта была решена 1 ноября 1922 года. Правительство ВНСТ приняло решение о том, что Османская империя канула в историю и на её месте возникло новое национальное государство Турция. Султанат и его правительство были ликвидированы и вся полнота власти перешла ВНСТ. Халифат всё же был временно сохранён в угоду имевшему достаточно влияния и силы классу феодалов и духовенству. На помощь последним пришли и младотурки, которые возобновили деятельность организации “Иттихад ве Теракки” (Единение и Прогресс) в Стамбуле. Через реакционные стамбульские газеты иттихадисты вели пропаганду в пользу халифа, плюс ко всему пока был жив и активен Энвер-паша, младотурки были готовы в любой удобный момент заменить М.Кемаля на Энвера.
Для того чтобы вычистить оппозицию из парламента Мустафа Кемаль добился роспуска ВНСТ и проведения новых выборов. Была организована кемалистская Народная партия. Прочнейшей социальной опорой кемалистской власти на начальном этапе являлись молодые офицеры, демонстрировавшие на деле верность взглядам Кемаля на модернизацию страны. В дальнейшем с укреплением кемалистов во власти интересы военной элиты продолжали оставаться в приоритете и сращивались с интересами турецкой буржуазии, ряды которой пополняли сами военные.
В парламенте Турции — ВНСТ, было представлено много военных, а также на госпредприятиях, в госучреждениях, в министерствах. Влиятельной торговой буржуазии тогда было крайне мало, после всех чисток и потрясений её представляли единицы из стамбульских, аданских и измирских торговцев с гречекими, армянскими, еврейскими и левантийскими именами. Большинство из них первоначально склонялись поддержать ликвидированное уже султанское правительство, теперь же им деваться было особо некуда.
Вакуум предпринимателей в национальной экономике, которую начали неумело строить ещё младотурки, уничтожая компрадорскую буржуазию, стала заполнять верхушка государственной бюрократии, действуя и как чиновники, и как землевладельцы, и как предприниматели-капиталисты. Эта прослойка чиновничьей бюрократии, а также военных и высшего слоя интеллигенции — являлись крупными и средними собственниками земли, проживавшими в городах, вне своих владений и нередко обладавшими каким-либо производством. В провинции действовала местная знать, прибравшая к рукам и землю и торговлю внутри своей провинции.
Ко всем этим деятельным процессам накопления капитала и захвата земель, не прекращавшимся на протяжении Первой мировой войны и освободительной борьбы, присоединялись новые лица, оказавшиеся у власти в годы, когда создавалась республика. Таким образом кемалистов поддерживала часть бюрократии оставшейся в наследство от младотурок, военные чины низшего звена получившие доступ к земле и собственности в виде имений и поместий, интеллигенция сумевшая откусить лакомый кусок от капитального пирога и провинциальная знать вместе с поредевшей торговой буржуазией.
Отдельные политические силы примкнувшие к кемалистскому движению, как Народно-республиканская партия, также приняли активное участие в захвате земель и собственности. В их руки перешли имения и поместья бежавших из страны иностранцев, греков и армян, земли погибших солдат и офицеров турецкой армии. Если говорить абстрактно, то все эти прослойки турецкого общества объединяли идеи Великой французской революции.
Говоря более прямым языком: все они видели и понимали, что кемалистская революция не ликвидировала, а узаконила различные формы владения движимым и недвижимым имуществом; понимали, что земли и богатства отживших своё султанской верхушки, феодалов и духовенства перейдут во владение республиканского государства, которое проведёт земельные реформы и распределение земли в пользу “нации” — новой турецкой буржуазии вдохновлённой идеями Французской революции; большинству из них было очевидно, что у кемалистов есть реальная военная сила способная решать проблемы и защищать интересы турецкой буржуазии и самое главное на их собственность кемалисты не посягают. Новоорганизованная кемалистская Народная партия не могла не получить в таких условиях поддержки и по горячим следам побед над интервентами далёкая от консолидации новая власть оказалась готовой поддержать Кемаля и его ближайших сподвижников в проведении подлинно революционных мер по модернизации всех сфер жизни турецкого общества.
Лозаннская конференция
Устранив султанское правительство кемалисты во главе с Исмет-пашой, ставшим в будущем Исметом Иненю — вторым президентом Турции, отправились на мирные переговоры с державами Антанты. Там их ожидали представители союзников, которые потерпев неудачу в военной интервенции в Турцию теперь намеревались добиться своего “мирным путём”. Свой интерес в Лозанне имели “друзья и братья” турок по Московскому договору большевики, участвовавшие в переговорах о режиме Черноморских проливов.
Вопреки ожиданиям советской делегации Турция не поддержала её предложений по Проливам, а сама советская делегация была отстранена от выработки окончательного проекта конвенции о режиме Проливов. В результате выработанная представителями Антанты и Турции конвенция нарушала жизненные интересы черноморских стран, в том числе самой Турции. Босфор и Дарданеллы турки обязались демилитаризовать, в Стамбул допустить международную комиссию по наблюдению за выполнением конвенции. Чёрное море превращалось в проходной двор для военных кораблей нечерноморских держав и они могли заходить в него практически без ограничений.
Особое беспокойство у союзников по Антанте вызвало намерение Турции настоять на отмене режима капитуляций, финансового контроля и политических привилегий иностранных концессионеров. У французов такая турецкая настойчивость вызвала головную боль, ведь две трети Оттоманского долга и значительная часть всех остальных капиталовложений в Турции приходились на их долю! Подобный подход несомненно угрожал французским экономическим интересам. Англичане же бледнели при мысли о том, что придётся идти на какие-либо территориальные уступки Турции, прежде всего не хотелось возвращать Мосул и “английскую” нефть расположенную на мандатной территории Месопотамия.
Союзники попытались было прервать конференцию на пару месяцев, но потом её всё же пришлось продолжить, и в марте 1923 года представители Антанты заявили, что турецкий проект пригоден как база для переговоров. Союзникам пришлось признать капитуляции полностью отменёнными и отказаться от иных форм неравноправного режима; вопрос о валюте платежей по Оттоманскому долгу решено было оставить открытым. Турки фактически отказались на время от столь беспокоившего англичан Мосула, согласившись доверить разрешение проблемы Лиге Наций.
Границы Турции по Лозаннскому договору
Окончательное решение после длительных девятимесячных переговоров в Лозанне было достигнуто 24 июля 1923 года. В результате подписания договора Турция с анкарским правительством фактически признавалась суверенным государством в границах, которые почти совпадали с границами, указанными в Национальном обете. Чуть позже 6 августа того же года был подписан мирный договор между делегациями Турции и США, который в принципе повторил положения Лозанны.Однако сенат США не утвердил его прежде всего по причине отмены режима капитуляций. В итоге на будущее было отложено восстановление дипломатических отношений с США, порядок обмена населением между Турцией и Грецией и прочие вопросы.
Лозаннскую делегацию в Турции приветствовали как героев и для Исмета-паши даже приготовили победный лавровый венок и посадили на границе в специальный поезд, каждый вагон состава которого носил название города или битвы, значимой для периода борьбы против интервентов. Иненю Исмет-паша восседал в первом вагоне, носившем название “Мир”.
Перевыборы в ВНСТ 13 августа 1923 г. прошли на фоне этого события и принесли успех кемалистам. М.Кемаль был избран председателем меджлиса (парламента) и смог продолжить реализацию программы Народной партии. Лозаннский мирный договор для турецких масс был преподнесён как политическое утверждение предыдущих военных побед и использовался как одно из средств мобилизации общества. Лозаннский договор всячески противопоставлялся Севрскому договору, по которому Османская империя полностью попадала под контроль стран победительниц.
Стамбул был уязвимым в военно-стратегическом смысле городом и поэтому как только союзники эвакуировались из него, новым правительством 13 октября 1923 года было принято решение перенести столицу в Анкару. Согласно принятому ВНСТ закону и нормам дипломатической практики все иностранные диппредставительства должны были переехать в новую столицу.
Но западные дипломаты единодушно выступили против переезда и в их кругах поговаривали, что если не будет отменён закон о столице, то диппредставители Англии, Франции и Италии прибудут в Анкару не в ранге послов, а только посланников. Упорствовали английские и французские дипломаты почти три года, но всё же к 1926 году им пришлось забыть своё упорство и перебраться в Анкару.
С итальянцами, которые всегда были себе на уме, было легче, тем более что Мустафа Кемаль в своей борьбе против интервентов уповал не только на советскую помощь. Ещё находясь в Стамбуле, после капитуляции Османской империи, он начал использовать противоречия и конкуренцию между странами Антанты. Одним из таких примеров может послужить его знакомство с графом Карло Сфорца, итальянским верховным комиссаром, одним из представителей государств, оккупировавших Стамбул.
Итальянцы на всём протяжении Первой мировой войны вели свою тёмную игру — собственно, как и все без исключения участники этой бойни — и стремились получить максимум выгоды для своих колониальных интересов затратив при этом минимум усилий. Их долго и нудно окучивали как немцы, так и державы Антанты, склоняя на свою сторону, хотя формально Италия находилась в Тройственном союзе.
В результате своей зигзагообразной политики итальянцы оказались в числе государств, оккупировавших Стамбул, но при этом им многое не нравилось в поведении своих новых союзников, так, в числе прочего, их крайне возмутило то, что англичане втайне от Италии передали грекам район Измира. С греками у итальянцев были свои счёты на Балканах и поэтому они сочли, что для них будет выгодно поддержать турок-патриотов в борьбе против греков. В качестве возможного лидера такого сопротивления им рекомендовали Мустафу Кемаля, который остановил англичан и их союзников в битве за Чанаккале. Сам же граф Сфорца не разделял взгляды англичан и французов на то, что покорить турок будет легко и начало сопротивления в Анатолии ему виделось лишь делом времени. В своих расчётах итальянцы исходили из того, что даже если турки потерпят поражение в восстании, то в дальнейшем они не забудут помощь Италии и в Анатолии предпочтут их грекам.
Турецкая миссия на Лозаннской конференции
Ради этого дела они были готовы предоставить убежище М.Кемалю в итальянском посольстве, в случае опасности его ареста другими оккупационными силами, о чём ему и сообщили. Позднее, когда Сфорца стал министром иностранных дел Италии, добрые отношения Мустафы Кемаля с ним дали свои плоды. Первое европейское представительство ВНСТ было открыто именно в Риме [3].
Лозаннская конференция грамотно использованная кемалистами в агитационно-пропагандистских целях у себя дома, позволяла пойти дальше и, спустя несколько дней после объявления Анкары столицей, ВНСТ приняло закон “Об изменении некоторых статей конституции”. В первой статье подтверждалось, что вся власть в руках “нации” и республика является формой правления турецким государством. Вторая статья гласила, что религия Турецкой Республики — ислам, язык — турецкий.
Согласно четвёртой статье государство Турция управляется ВНСТ посредством исполнительной власти, представленной правительством, глава которого назначается президентом. Должность президента вводила статья десятая, обозначая порядок его избрания. Ну а одиннадцатая статья ставила точки на i указывая на то, что президент является главой государства и при необходимости руководит меджлисом (парламентом) и правительством.
Не откладывая дело в долгий ящик, вечером того же дня тайным голосованием в ВНСТ президентом республики стал М.Кемаль. На следующий день было сформировано первое правительство, возглавил которое Исмет-паша.
Автор: Рубен Мхитарян
Источники:
[1] Киреев, Н.Г. История Турции XX век. Москва: ИВ РАН: Крафт+, 2007, с. 146
[2] Новейшая история Турции. М. 1968, с. 54-56
[3] Шамарина, О.А. Московский договор 1921 г. : «Договор о дружбе и братстве»? // История и историческая память. 2015. №11, с. 147-148