Предположение о том, что ведущие колониальные державы, зачинщицы и участницы Первой мировой войны, в ходе кровавых разборок между собой за передел территорий и ресурсов при этом учитывали интересы неких третьих сторон в ущерб своим вожделениям, продолжает жить в сердцах многих современников.
Щедрые посулы и обещания, раздававшиеся налево и направо дипломатами и политиками Англии, Франции, Германии различным национальным движениям, вовлечённым в мировую бойню, жаждавшим независимости и возвращения исторических земель, большинством лидеров этих движений были восприняты за чистую монету. Впоследствии менее удачливых из них вдруг “озаряло” запоздалое понимание того, что они “переоценили собственные силы и недооценили силу врага”.
“Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!” — такая беспечность ещё простительна в делах любовных, когда разум уступает главенство чувствам, но не в политике, войне и, собственно, экономике — в производительных силах и производственных отношениях формирующих общество. Именно последнее есть основа и главный движитель “таинств” политики и войны. То, что правящие круги и капиталисты империалистических держав ХХ века вступали в союзы, делали инвестиции в экономику стран союзниц и зачастую соперниц в колониальном разделе мира, совершенно не отменяет очевидную историческую истину, что империалисты всегда действуют в первую очередь в собственных интересах.
Попытаемся рассмотреть как вёл себя правящий класс Турции со времени окончания военных действий между Антантой и Турцией в Первой мировой войне и до завершения Второй мировой войны. Серией очерков затронем экономические, внутренне- и внешнеполитические аспекты жизни турецкого государства. Среди армянских националистов, особенно крайне правых представителей — приверженцев идей г. Тер-Арутюняна (Нжде), распространены идеалистические взгляды на исторический процесс. По их мнению историей движет некий “национальный дух” уникальный для каждой нации, вступающий в непримиримый конфликт с иным, чуждым для данной нации “духом” окружающих её наций-чужаков. Нация мыслится как нечто извечное и непреходящее, привязывается к крови, расе и генам.
Обещания дипломатии стран Антанты о восстановлении Великой Армении и подобные этому посулы нацистов Третьего рейха армянским националистам — воспринимаются через общность религиозной веры и борьбу с мусульманским врагом, либо общую принадлежность к “высшей расе”, “арийской расе” и совместной борьбе с неполноценными народами, поработившими их земли. Экономические вопросы стоявшие за данными обещаниями и заинтересованность в первую очередь в этой стороне дела империалистов Антанты или монополистического капитала нацистской Германии, как правило, остаются в стороне и полностью затмеваются идеологией. При этом туркам армянскими националистами почему-то приписывается неспособность вести самостоятельную внешнюю политику. Однако в данном случае много ближе к исторической истине замечание историка, эксперта в области внешней политики Турции Корхмазян Рипсиме Сергеевны:
«Пользуясь создавшейся возможностью лавировать между двумя антагонистическими блоками, страховаться и перестраховываться, Турция в большинстве случаев только тогда позволяла «вовлечь себя в орбиту» определенной политики, когда эта орбита обещала привести к осуществлению интересов турецких правящих кругов» [1].
Как же лавировала турецкая националистическая буржуазия среди капиталистических акул и “красной угрозы” со стороны СССР, совершив свою буржуазную революцию в 1920-е гг. на обломках Османской империи?
30 октября 1918 г. ознаменовало собой окончание военных действий между Турцией и Антантой. Союзники, в первую очередь англичане, смогли закончить оккупацию территории империи и получить в конце концов то, ради чего совершался весь кровавый передел: коммуникации Ближнего Востока (особенно проливы Босфор и Дарданеллы) и природные ресурсы (не в последний черёд нефтяные). Бонусом шла отличная возможность организовать широкую интервенцию в Советскую Россию и активно поучаствовать в гражданской войне.
Больше всего энтузиазма и радости было среди англичан, почти сбылась мечта Британской империи доминировать на Ближнем Востоке. На фоне таких предпраздничных настроений, при подписании перемирия английский адмирал Гоф-Кальторп не пустил союзного французского представителя на борт британского военного корабля с многозначительным названием “Агамемнон”.
По условиям перемирия проливы и Стамбул оккупировались войсками союзников, любая часть империи подлежала оккупации в случае необходимости.
В ноябре 1919 года в Стамбул и проливы, в порты Средиземного и Чёрного морей прибыли первые оккупационные отряды Антанты и США.
Британские войска в Стамбуле
Лидером национально-освободительного движения Турции от сил Антанты стал бывший тогда генералом турецкой армии Мустафа Кемаль, вдохновлявшийся Французской буржуазной революцией и идеями турецкого национализма. Крупные выступления турецких националистов стали происходить после высадки греческих войск в Измире 15 мая 1919 г. Греки наступали по решению Антанты и при активной поддержке их военными кораблями Англии, Франции и США.
Подписание Московского договора 16 марта 1921 года
Фактически в тот период власть в Турции разделилась на две части: одна в Стамбуле во главе с султанской властью лояльной Антанте и вторая — в Анкаре, штабе национального сопротивления, во главе с М.Кемалем и Представительным комитетом. В апреле 1920 года в Анкаре в противовес марионеточным стамбульским властям формируется новый парламент, так называемое Великое Национальное Собрание Турции (ВНСТ). Часть патриотично настроенных депутатов бежали из оккупированного союзниками Стамбула и присоединились к кемалистам.
25 апреля 1920 года временное правительство в Анкаре объявляет себя единственной законной властью в стране, а все приказы султана и его правительства — не подлежащими исполнению. В отместку султанский режим выносит семь заочных смертных приговоров Кемалю и другим деятелям освободительного движения.
Мустафа Кемаль и члены комитета представителей в Сивасе (сентябрь 1919)
На следующий день ВНСТ обращается с первым внешнеполитическим предложением к Советской России, официально предлагая установить дипломатические отношения и прося помочь Турции в борьбе за независимость. Советское правительство первым в мире признаёт правительство ВНСТ и устанавливает с Турцией дипломатические отношения. В течение 1920 года между ними происходит обмен дипломатическими миссиями.
22 июня 1920 г. интервенты организовали всеобщее наступление греческой армии против сил ВНСТ, снабдив её новейшей военной техникой. В результате наступательных операций греков часть Западной Анатолии и Восточная Фракия оказались в их руках.
По итогу этих военных успехов силы Антанты любезно предложили лояльному султану Севрский мирный договор, чтобы уже официально закрепить раздел неудачливой союзницы Германии в мировой войне. Ко времени подписания бумажной части триумфа империалистических держав большая часть территории Османской империи была оккупирована победителями. Согласно договору Восточная Фракия, исключая Стамбул, передавалась Греции. Проливы передавались под управление международной комиссии по Проливам, полностью разоружались и объявлялись буквально проходным двором для всех типов судов без различия флага в любое время. Турции оставляли Центральное Анатолийское Нагорье и столицу Стамбул, но союзники могли отобрать его в любое время за невыполнение турками условий договора.
Предлагавшийся по Севрскому договору раздел Турции
Особо лакомым куском договора для союзников были части касающиеся экономических и финансовых вопросов — Турция полностью подпадала под финансовый контроль союзной комиссии и фактически переставала существовать как государство.
Как отмечает историк-турколог Н.Г. Киреев:
«Этот договор сформировал впоследствии в умонастроении турецких националистов так называемый «севрский синдром», ставший, можно сказать, частью национальной идеологии, в итоге он придал на долгие годы этой идеологии ожесточённость в отношениях к меньшинствам в стране, к проблемам сепаратизма, целостности Турции»[2].
При всём этом нет никаких сомнений, что случись победа Центральных держав в Первой мировой войне, они бы поступили с проигравшими не менее сурово, а скорее в чём-то превзошли бы своих победителей. Запоздалое развитие капитализма в Германии не дало для её монополистической буржуазии и связанных с ней феодалов достаточно колоний, источников сырья и сфер влияния. Такое серьёзное опоздание к капиталистическому “банкету” передела мира не оставило юнкерско-буржуазным немецким империалистам места для удовлетворения своих растущих аппетитов, равно как не нашлось места и для отсталой феодальной Османской империи. Это обстоятельство в том числе обусловило исключительную агрессивность, особо разбойничий характер поведения и возврат к жестоким средневековым формам варварства при выходе на мировую арену начала ХХ века Германской и Османской империй.
Севр, 08.10.20, члены турецкой делегации
Естественно ВНСТ отказалось ратифицировать Севрский договор. Турки подписавшие его были объявлены предателями нации и договор аннулирован. Для мусульманского мира Анкара сделалась второй Меккой и анкарскому правительству стали отправлять денежные пожертвования для “борьбы с неверными”.
Логика исторических событий требовала от Анкары налаживания дружественных отношений с Советской Россией. При этом в хитрости кемалистам не откажешь, ради победы сил сопротивления можно было сотрудничать с большевиками, обеспечив получение военной и финансовой помощи от Советской России и одновременно сыграть на противоречиях союзников, которые видя это не захотели бы подтолкнуть Турцию к слишком тесным отношениям с Россией.
Изначально такие контакты анкарского руководства с большевиками осуществлялись не далее пределов Кавказа и проходили на невысоком уровне. В конечном счёте неофициальным представителем разномастных национальных сил выступавшим от имени Анкары стал Халиль-паша, дядя Энвера-паши, который 2 ноября 1918 г. вместе с другими младотурецкими лидерами — Талаатом-пашой и Джемаль-пашой бежали из Стамбула со своими ближайшими соратниками на немецком корабле в Германию. На этом этапе все участники и организаторы турецкого национального движения нуждались в вынужденном сотрудничестве друг с другом.
19 июля 1920 года в Москву прибывает первая официальная делегация ВНСТ во главе с министром иностранных дел Бекиром Сами. 24 августа было подписано соглашение о сотрудничестве, помощь Турции предусматривала поставку вооружения, боеприпасов, материалов и денег, а также, в случае необходимости, совместных военных действий в борьбе с интервентами.
Однако переговоры с большевиками для Б.Сами оказались трудными, 27 августа комиссар иностранных дел Г.Чичерин заявил ему, что Турция должна уступить часть областей Вана и Битлиса армянам в дополнение к территориям, которые на момент 1914 года находились в пределах Российской империи. Кемаль отказался уступать хоть пядь территории. В сентябре-ноябре произошла война Турции с дашнакской Арменией и не расформированная турецкая армия под началом К.Карабекира реализовала претензии на Сарыкамыш, Карс и Александрополь.
На фоне этих длительных и прерывистых переговоров длившихся до февраля 1921 года произошла советизация республик Закавказья. В марте Анкара начала вести разговоры о вторжении в Батумский район и 11 марта турецкие отряды вошли в Батум, 20 марта Красная Армия вступила в город и нейтрализовала турецкий батальон. А чуть ранее, 16 марта, был заключен Московский договор закрепивший часть турецких приобретений согласно Александропольскому договору подписанному дашнакским правительством 2-3 декабря 1920 года. Александропольский договор стал для Великого национального собрания Турции своего рода собственным маленьким Севрским договором ставящим в кабальное положение Республику Армению.
Границы Армении согласно Александропольского договора 1920 г.
Иттихадисты из партии младотурок “Единение и Прогресс” пытались вести свою игру, вступая в контакты с большевиками. Так Энвер-паша в 1920 несколько раз пытался выехать из Германии в Советскую Россию и в августе добрался до Москвы через Белосток. С его прибытием усложнилась проблема представительства Турции. Энвер начал переписываться с М.Кемалем, представляясь как лидер Исламской революционной организации, в ответе Кемаль предупреждал, что «панисламская агитация может встревожить русских». Энвер же отправился в Баку на открывшийся 1 сентября 1920 г. Съезд Народов Востока, но принят там был неоднозначно. Члены турецкой Коммунистической партии, возглавляемые Мустафой Субхи, не позволили ему выступать, говоря, что его надлежащее место — Народный трибунал. Энвер возвратился в Берлин [3].
Основатели Коммунистической партии Турции Мустафа Субхи (справа) и генеральный секретарь Этхем Нежат (в центре)
Мустафа Кемаль ответил и на письма, полученные от Талаата и Джемаля, где благодарил их за предложение содействия, но настаивал, учитывая действие должным образом созданного в Анкаре правительства, что им следует за рубежом поддержать его политику.
Советское руководство демонстрируя предпочтение анкарским лидерам 7 ноября открыло посольство РСФСР в Анкаре. Однако при этом большевики поддерживали контакты и с не кемалистскими силами Турции, чтобы иметь возможность давления на господствующую группировку Кемаля.
“Дружба и братство” с кемалистами имели весьма неоднозначный характер, для современных националистов, конечно, нет никаких сомнений что большевики и турки хотели уничтожить Армению. На деле социально-экономические и общественно-политические противоречия между кемалистской националистической Турцией и большевистской Россией оказывали существенное влияние на их взаимоотношения. “Дружба и братство” с большевиками несли определённую опасность для кемалистов в плане проникновения в ряды дезорганизованных турецких националистов коммунистических идей.
Кемалистов раздражала и Коммунистическая партия Турции (КПТ) созданная на сентябрьском съезде 1920 года в Баку. КПТ выступала не только за единый антиимпериалистический фронт, но и за экономические и политические интересы рабочих и крестьянства Турции. Кемалисты в традиционном стиле буржуазных националистов сразу же, в октябре 1920 года создали свою “коммунистическую” партию, которая продвигала “турецкий коммунизм” заключавшийся в классовом солидаризме и “священных основах ислама”… А в январе 1921 года кемалисты перешли к открытому террору, спровоцировав убийство председателя КПТ Мустафы Субхи и его 14 соратников в Трабзоне.
Альтернативой сближения с кемалистами было неизбежное главенство Англии в регионе и её присутствие у ворот Кавказа, а также гибель буржуазного националистического движения кемалистов могла привести к развитию самого реакционного панисламизма и религиозного фанатизма направленного против Советской России.
«Объявление священной войны с султаном во главе в Малой Азии против нас, в случае победы этих реакционных элементов над кемалистами, — пояснял нарком иностранных дел РСФСР Г.В.Чичерин в письме советским представителям в Закавказье от 24 сентября 1920 г., — может подвергнуть и Баку, и вообще наше положение на юго-востоке новым серьезным осложнениям»[4].
Министр иностранных дел Турции Бекир Сами не сумевший завершить переговоры в Москве летом 1920 года, по возвращении отбыл в Лондон на конференцию, где с 21 февраля по 12 марта 1921 года имел интенсивные встречи на самом высоком уровне. Там же турки добивались признания Александропольского договора. После возвращения он рассказывал известной турецкой писательнице Халиде Эдип о своей беседе с Ллойд Джорджем — премьер-министром Великобритании. Вот что она пишет об этом:
«Прежде всего, он (Бекир) заговорил о Турции. Но затем о том, что он хочет свободы для Кавказа в целом и для северного Кавказа — особенно. Всё, что он увидел в новой России, убедило его, что в опасности не только приграничные народы, но и внутреннее состояние, если новые русские идеалы будут приняты на Западе и в Турции. То, что он предлагает — это объединение этих пограничных народов с турками в форме федеративного буферного государства между Россией и Западом, а при необходимости, мобилизация всех этих народов под главенством Турции, чтобы сражаться с большевистским режимом, при этом и он хотел бы поддержки Англии»[5].
Подписание Московского договора 1921 предваряла напряжённая обстановка с продовольствием и топливом в Советской России, что в феврале вызвало ряд рабочих беспорядков. В феврале же произошло восстание “Комитета спасения родины” в Армении и С.Врацян официально объявил, что делегация Армянской ССР лишается всяких прав на ведение переговоров с Турцией. До этого предусматривалось, что армянская делегация примет “минимальное участие в конференции” в Москве, на что с большой неохотой согласилась турецкая сторона. Теперь же турки воодушевлённо заявили, что не сядут за стол переговоров с делегатами Армянской ССР и потребовали вывести из состава российской стороны заместителя наркома иностранных дел РСФСР армянина Л.М.Карахана, которого заменили на Джелалэддина Коркмасова, видного советского дагестанского государственного деятеля, члена ВЦИК.
Подписание Московского договора 16 марта 1921 года
Имея большой простор для политических манёвров и ведя одновременно переговоры с Антантой турки начали конференцию с притязаний на Батумскую область и практически всю Армению, ссылаясь на неприкосновенность Александропольского договора. Любые территориальные притязания сверх этого договора рассматривались ими как повод для возобновления прежних распрей, что иным языком означало военное столкновение. После семи лет непрерывных войн у России не было сил для освобождения захваченных турками территорий. Данный вопрос хорошо рассмотрен в работах ныне покойного Рэма Врамовича Казанджяна — доцента, старшего научного сотрудника Института Востоковедения НАН РА. Рэм Врамович был весьма “неудобным” учёным для нынешнего правящего класса Армении и националистов, его труды и сведения о нём крайне скудно представлены в сети интернет.
В этот же период февральско-мартовских контактов с большевиками перед кемалистами стояла угроза потерять всё в результате наступления на Анкару греческой армии. После ряда успешных наступлений греки к началу сентября достигли окрестностей Анкары и начались ожесточённые бои на реке Сакарья. При значительном количественном и военно-техническом превосходстве греческой армии поддерживаемой Антантой, турецким силам удалось отстоять Анкару и отбросить греков за реку Сакарью. Далее к середине сентября турки в результате контрнаступления смогли освободить последний пункт на территории Турции город Бандырма.
Греки движутся к Анкаре, август 1921 года
18 сентября турки освободили всю территорию Анатолии и умудрились взять в плен главнокомандующего греков — генерала Н.Трикуписа. Результатом этой войны стали сотни тысяч погибших мирных жителей с обеих сторон, сотни тысяч беженцев и неисчислимые разрушения. Из Турции бежали греки и армяне, побросав всё своё имущество, землю, дома, фабрики и мастерские — данная материальная база в последствие стала частью капитальной основы для нарождавшейся националистической турецкой буржуазии.
За Анатолией последовала попытка турецкой армии освободить европейскую часть страны, в том числе Стамбул, Проливы и Восточную Фракию. Англичане пригрозили продолжением войны и за улаживание конфликта взялся французский дипломат Франклен-Буйон, как полномочный представитель Антанты.
На берегу Мраморного моря в городе Муданья 3 октября 1922 года начались переговоры о перемирии. Турцию представлял Исмет-паша, командующий западным фронтом, Антанту — верховные комиссары Англии, Франции и Италии в Стамбуле. А как же Греция, основной участник боевых действий? Как это водится, никто не собирался подпускать к разделу добычи тех, чьими руками до этого разгребали жар. Союзникам было чрезвычайно жалко расставаться с лакомыми кусками территории, особенно с Проливами, но Исмет-паша прервал переговоры и его армия выступила к Проливам. В итоге договорились что Стамбул войска союзников покинут после окончательного перемирия, а в Восточной Фракии пока что будет расположена турецкая жандармерия и кемалистская администрация.
Двоевластие в Турции сохранявшееся к этому моменту, открытые притязания иттихадистов на власть, составляли опасность для Кемаля и его окружения, особенно с учётом предстоящих переговоров в Лозанне. Правая оппозиция требовала передать власть султану и сохранить халифат и скорее принять соглашение с союзниками. Империалистам Антанты такой подход был весьма по душе и они пригласили султанское правительство наравне с ВНСТ принять участие в Лозанской конференции.
Турецкая миссия на Лозаннской конференции
1 ноября 1922 г. ВНСТ приняло закон об отделении султаната от халифата, о ликвидации султаната с передачей ВНСТ всей полноты власти в стране. Вместе с ликвидацией султаната прекратилось существование султанского правительства, кончилось двоевластие.
Переговоры в Лозанне затянулись, начатые 20 ноября 1923 года они завершились подписанием Лозанского мирного договора 24 июля 1923 года. Условия Севра были отвергнуты и режим капитуляций, иностранный финансовый контроль вкупе с политическими привилегиями иностранцам отменены.
Автор: Рубен Мхитарян
Источники:
[1] Цит. по: Постников А.Г. Проблема экономической подготовки Германии к мировой войне и германо-турецкие торгово-экономические отношения в 1933–1939 гг. // Вестник Нижегородского Университета им. Н.И. Лобачевского, 2014, №1(2), с. 355
[2] Киреев, Н.Г. История Турции XX век. Москва: ИВ РАН:
Крафт+, 2007, с. 132
[3] Там же, с. 139
[4]http://www.historyofarmenia-am.armin.am/images/menus/1034/R.%20Kazanjyan.pdf
[5] Киреев, Н.Г. Указ. соч. с. 142